Победитель Кировского районного соревнования по валовому сбору зерновых АО «Агрохлебпродукт» филиал «АгроМарьинский» собирается переходить на нулевую технологию обработки почв. Почему принято такое решение и как предприятию удается получать высокие урожаи, несмотря на стихийные бедствия и нехватку молодых кадров, корреспонденту «Аграрного Ставрополья» рассказал директор хозяйства Андрей Пататурин.
– Андрей Иванович, довольны ли вы результатами этой жатвы?
– Я восемь лет работаю руководителем этого предприятия, и это наилучший показатель за все время. По пшенице на круг получено 45,2 ц/га.
– Это средний показатель?
– Да. Но есть поля, которые дали и 70 ц/га. Ни одно из предприятий района не сеет так много по таким предшественникам, как кукуруза на зерно и подсолнечник, которые не являются хорошими предшественниками, но у нас в севообороте таких культур много. Когда сравнивают урожайность, никогда не сравнивают предшественников, по которым они получены. У нас паров ни одного гектара нет.
В структуре посевных площадей в этом году 3363 га пшеницы, порядка 500 га озимого ячменя, 320 га ярового и 712 га гороха, который, как известно, является хорошим предшественником для зерновых. По гороху мы получаем максимальный урожай пшеницы. Хотя осень прошлого года была проблемной, мы приступили к осеннему севу поздно, затяжная прохладная весна этого года дала возможность озимым развиться и дать рекордный урожай.
– Весна словно реабилитировала осень.
– Да, в этом году у нас большой клин кукурузы на зерно – 1909 га. Засуха летом привела к тому, что уже на одной из бригад, где подстилающей породой является гравий под 40 см пахотного слоя, наблюдается увядание растений. Засыхает кукуруза, подсолнечник, соя, хотя виды на урожай были прекрасные. Прилетала к нам и саранча. Мы ее спугнули, и она улетела к соседям.
– Каждое хозяйство самостоятельно пытается бороться с этим врагом сельского хозяйства?
– Когда саранча уже на крыле, бороться с нею трудно, мы просто ее пугаем, и она перелетает. Уничтожить ее практически невозможно.
– Вы считаете, что это государственная недоработка в профилактике размножения этих вредителей? Раньше ведь так не было?
– Я раньше работал в Степновском районе. Нам давали специальные препараты, выделяли деньги. Мы обрабатывали с самолета балки, где саранча была еще бескрылая. Но 2015-й – это своеобразный год. В умеренные прохладные годы саранча остается в плавнях, потому что там хватает питания. Она постоянно ест, потому что ей необходимо поддерживать водный баланс. Она может взять воду только из растений, поэтому ищет сочные. Жара стоит, и в поисках пищи саранча перелетает.
– Некоторые считают, что она массово размножается потому, что не разрешают сжигать стерню, не опрыскивают лесополосы.
– Саранча не в лесополосах появляется. Она зарождается в Калмыкии, в Нефтекумском районе, Левокумском. Может быть, там не обрабатывают? Вечно у нас не хватает то средств, то времени.
– Вы сами насколько обеспечены техникой?
– С этим проблем нет. Мы принадлежим МЗК – Международной зерновой компании, и, начиная с 2008 года, кардинально обновили машинно-тракторный парк. На наших полях работает два трактора John Deere с посевными комплексами John Deere.
– Из-за санкций запчасти подорожали. Тяжелее стало?
– Очень значительно техника подорожала. У нас есть самоходный опрыскиватель и трактор Buhler, которые выпускают в Ростове. В прошлом году электронный блок стоил 120 тыс. руб. В этом году — уже 290 тыс. руб., хотя доллар настолько не подорожал. Все хотят на этом заработать, а в итоге все бремя лежит на сельхозтоваропроизводителях.
– Какие семена вы сеете?
– В этом году попробовали взять два гибрида кукурузы российского производства, остальное у нас засеяно венгерскими гибридами. Высеваем их порядка пяти лет. Они у нас хорошо прижились. Также занимаемся подсолнечником. В прошлом году все гибриды подсолнечника были компании Syngenta. В этом году они подорожали, и мы взяли семена Pioneer. По зерновым колосовым сеем только элиту и первую репродукцию. Каждый год закупаем элитные семена.
– А сами семена не производите?
– Для собственного семеноводства не хватает специалистов. Как бы то ни было, а люди плохо идут в сельское хозяйство. Не хватает специалистов агрономических служб, квалифицированных механизаторов, инженеров, технического персонала.
– Свои кадры не пробовали выращивать?
– Своих кадров и близко нет. Где вы видели, чтобы профессии на селе рекламировались как престижные?
– Не рекламируются, но кризис ведь, и из городов уже должны возвращаться люди.
– Люди будут сидеть на хлебе и воде, но в сельское хозяйство не пойдут. У нас станица Марьинская – 9500 населения, а у меня 113 человек работает.
– Вы хотели бы штат увеличить?
– У меня и сейчас есть единицы в штатном расписании, которые не заняты. Нужен еще один агроном, нужен агроном-семеновод, а их нет. Институты работают, выпускают кадры, а они идут торговать, работать в полицию. Когда я поступал в институт, вузов в крае было только четыре – в Ставрополе, а сейчас их полно, чуть ли не в каждой подворотне – в Георгиевске, Невинномысске, Пятигорске… Пишут, кто-то читает лекции. Но они на 10 лекций заключили договор, лишь бы в перечне преподавателя упомянуть, а фактически обучения нет… Так что со сменой кадров туго. Мы технологией строго занимаемся, работаем, чтобы был результат.
– Вы по классической технологии работаете?
– У нас минимальная и классическая обработка почвы, но со следующего года будем переходить на нулевую обработку. Под пропашные и яровые культуры пашем, под озимые, под рапс делаем два дискования и все.
– К нулевой технологии в крае пока присматриваются и говорят, не у всех получается…
– У нас четыре филиала АО «Агрохлебпродукт» по Ставропольскому краю, и все будут переходить на no-till. Нам необходимо это сделать, чтобы уменьшить количество работающего персонала, в том числе механизаторов, потому что никто работать не идет. На KUHN у меня работает механизатор 67-ми лет. Другим двум механизаторам в следующем году будет 60. Еще одному – 63, а он все еще работает. Бухгалтера-учетчики на отделении – одной 60, другой 57 лет. Главному бухгалтеру – 60 лет, завскладом запчастей – под 60 лет.
– Странно об этом слышать, потому что в некоторые хозяйства уже пришло много молодых специалистов – люди цепляются за работу…
– К нам пока не приходят. Или не устраивают оклады…
– А вы можете назвать среднегодовую зарплату работника?
– У лучшего механизатора за год была зарплата 400 тыс. руб. У более-менее хороших – 330 тыс. руб. Это те, кто всегда найдет себе работу. А те, кто не очень любит трудиться, и получают не очень.
– За хорошие деньги можно поработать, мне кажется…
– Мы и за меньшие деньги работали. Нас вели любовь к профессии и чувство долга. Как Советский Союз развалился, все искоренили – и пионерию, и комсомол, и любовь к Родине. Если нас страна учила и родители привили это, а мы передали своим детям, они эти чувства имеют. А в основном сейчас на молодых посмотришь – ни Родины, ни флага. Никому ничего не надо.
– Вы уже готовы к осеннему севу?
– Приступили к очистке семян. Подработка почвы ведется. Людей мало. На комбайнах в основном свои механизаторы, не привлекаем ниоткуда, поэтому они сейчас с комбайнов слезли и садятся на тракторы.
– Уборка закончилась, а работы нет?
– Остальные наши филиалы даже не понимают, как это. Мы 29 июля закончили одну уборку, в конце августа – начале сентября подойдет другая уборка. Это еще 1909 га кукурузы при урожайности, если мерить по прошлому году, 46 ц/га. Еще такой же объем, как мы убрали. В этом году 1036 га подсолнечника на зерно, 230 га сои на зерно – это опять уборка. А люди одни и те же. Потом им надо подработать почву, посеять, потом надо будет пахать, травить мышей. В прошлом году до 18 декабря в отпуск никого не отпускал. Допахали, мышей потравили, «Голубой огонек» сделали, и только после этого я начал отпускать людей.
– Недавно мы были в другом хозяйстве. Там нам сказали: «У нас механизаторы работают 3 с половиной месяцев в году».
– Нет. У нас работают с марта и до декабря. Очень тяжело…
– Может быть, это специфика вашей технологии? Поэтому вы хотите на no-till перейти?
– Конечно, если на no-till перейти, не будет подработки осенью, не надо пахать в зиму.
– Но надо же будет покупать абсолютно новое оборудование?
– Оно будет. Нами командуют иностранцы. Мы пишем в отчетах, что необходимо сократить затраты. А будет ли меньше затрат, еще бабушка надвое сказала. Сейчас по минимальной технологии проводим два дискования, культивацию и сев. При переходе на нулевую технологию необходимо будет отрабатывать ядами, убивать сорняки. В денежном выражении начинаешь считать, выходит на туже сумму, а может быть и больше. Когда мы нарастим мульчирующий слой, чтобы он держал влагу, может быть и будет выгода. Но обычно при переходе на нулевую технологию первые два-три года – это шаг назад, а не вперед. Я не знаю, как этот шаг назад воспримут хозяева…
– Поскольку у вас работы еще очень много впереди, пожелаю вам хорошего урожая по оставшимся на полях культурам. Спасибо за интервью!
Лана Исакова
фото Марины ЕЛФИМОВОЙ
